Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале

Оксана снова прошлась пальцами по кнопкам, в трубке Виктора Сергеевича послышался сигнал вызова. Трубку никто не брал.

– Не может быть, – пробормотал он и потребовал: – Набери еще раз.

Оксана послушно выполнила распоряжение, Виктор Сергеевич снова стал слушать гудки. Трубку не поднимали.

– Что за черт, – выругался он и раздраженно посмотрел на девушку. – Может, ты что-то не так делаешь?

– Все так, – ответила она. – Если б не так, сигнал бы не проходил.

– Набирай!

Она набрала, снова пошли гудки – и тут же исчезли. Наступила пауза с каким-то еле уловимым звоном, и Виктор Сергеевич напрягся, ожидая то ли ответа, то ли результата.

Вдруг пальцы его побелели, вцепились в трубку. Он стал вытягиваться, упираясь ногами в пол автомобиля, повернул голову к Оксане, попытался что-то произнести, но дернулся, медленно утих и ослабленно уронил руку с телефоном.

Девушка посидела какое-то время в оцепенении, затем медленно нашла в кармане свой телефон, набрала номер.

Услышала голос Кости.

– Все, – сказала. – Испытание закончилось.

Взяла прибор, положила его в полиэтиленовый пакет и покинула «мерседес» Виктора Сергеевича.

…Костя ввел Оксану в свою квартиру, проводил в гостиную, усадил в кресло. Она находилась в состоянии прострации, почти ни на что не реагировала. Квартира была не прибрана, на кухне и в других комнатах стояли компьютеры, мебель была подобрана без вкуса и стиля.

– Вот, – повел рукой Костя, показывая свое жилище, – приют убогого холостяка… Не пугает?

Девушка не поняла, отрешенно посмотрела на него, спросила:

– Что?

– Бардак! – разъяснил парень. – Причем полный! Требуется женская рука.

– Да, – согласилась она.

– Наведем порядок?

– Где?

– Здесь! В нашей квартире!

– Наверно… – Оксана подняла на Костю глаза, попросила: – Дай выпить.

– Вода? Сок? Вино?

– Водка.

Парень уставился на нее.

– Шутишь?

– Грамм двести. И сок.

Костя метнулся на кухню, налил стакан водки и столько же сока, принес.

Она взяла водку, посидела какое-то время в отключке, затем с ходу опорожнила стакан, запила соком.

– Теперь спать… Сразу же.

Костя помог ей подняться, повел в спальню. Помог лечь, и когда она уже почти засыпала, спросил:

– Где аппарат?

– В сумке, – ответила Оксана и отключилась.

Дверь квартиры Виктора Сергеевича была открыта.

Зуслов вошел в прихожую, держа в руках большой букет ярко-красных роз, проследовал мимо расположившихся в разных углах молчаливых и грустных людей, подошел к Ларисе.

Она была одета в длинное черное платье, лицо ее покрывала сетчатая черная вуаль. Вдова подняла вспухшие от слез глаза, горестно покачала головой, уткнулась в плечо присевшего рядом Алексея Ивановича.

Он дотянулся до большого траурного портрета Виктора Сергеевича, положил к нему цветы, погладил Ларису по гладко зачесанным волосам.

– Крепитесь, детка… Несчастье большое, но надо держаться.

– Его убили? – глаза Ларисы были полны слез.

– С чего вы взяли? – удивился Зуслов.

– Мне кажется…

– Инфаркт… Обширный и моментальный инфаркт. Переутомление.

– Нет, – покрутила головой вдова. – Его убили. Зуслов пожал плечами:

– Если брать стиль его жизни, то, конечно, убили. Финансовые и деловые проблемы, невостребованность, наличие оголтелых врагов…

– Вот именно – врагов. Они его убили.

– Они довели его до смерти.

– Нет, – страстно затеребила Лариса его за рукав, зашептала: – Убили. В самом прямом смысле! В машине с ним была девица!

– Откуда вы взяли? – поднял брови Зуслов.

– Женщина видела! Она видела, как из машины Виктора выскочила девица! Она в милиции это заявила! Я знаю эту девицу!

– И кто же она?

Лариса напряженно посмотрела в глаза Зуслову, шепотом произнесла:

– Любовница.

Тот со скрытой иронией качнул головой, невольно усмехнулся:

– Да, с молодыми любовницами надо быть поосторожнее.

Вдова не отпускала его рукав.

– Но вы не забудете меня? Ведь Виктор столько всего сделал для многих!

– Не забуду, – спокойно и серьезно заявил Зуслов. – Скоро у нас состоится съезд нашего движения, и мы назовем лучший отряд бойцов его именем.

Николай по привычке вышагивал из угла в угол комнаты, удовлетворенно улыбался.

– А аппарат сейчас у кого?

– У нас, – улыбнулся в ответ Сергей. – Девушка передала его одному из моих замов.

– У силовиков паника. Это ведь был опытный экземпляр, самый засекреченный. Подключили даже ФСБ… Подполковник, который толкнул его, уже арестован.

– А толку? Виктора Сергеевича нет, концы потеряны.

Николай удивленно посмотрел на гостя.

– Уж не собираешься ли прибрать прибор к рукам?

– А почему бы и нет? Он мне еще пригодится.

– Нельзя. Эта маленькая штучка, как говорится, пострашнее атомной бомбы. Передашь мне.

– При одном условии, – твердо заявил Кузьмичев.

– При каком? – насторожился Николай.

– Ты помогаешь освободить Анну.

– Это невозможно.

– Это условие.

Николай смотрел на Сергея, раскачиваясь с пятки на носок, нехорошо усмехался.

– Надеюсь, ты все-таки шутишь?

– Нет. Анна должна быть освобождена.

– А если нет?

– Аппарат останется у меня.

– Я прибегну к самым жестким мерам.

– Не поможет. Можешь даже убить меня. Аппарат будет в надежном месте.

Оба молчали, не сводя глаз друг с друга.

– Хорошо подумай, Кузьмичев.

– Ты тоже.

Николай снова стал ходить по комнате, взвешивая ситуацию, сказал:

– Скоро съезд зусловского движения.

– Знаю.

– Готовишься к нему?

– Да.

– Что собираешься предпринять?

– Специальную программу по телевидению.

– Материала достаточно?

– Более чем.

В главной аппаратной телекомпании не было никого, кроме Кузьмичева и Василия Петровича. Они сидели за монтажным столом, отсматривали пленку.

– Вот это по погромам в Сибирске, – показывал Василий Петрович. – А вот выступление губернатора по этому поводу.

– А где материал, который снял Герман?

– Сейчас… Это бомба… Хиросима! – Василий Петрович поработал пальцами по кнопкам, нашел наконец то, что искал. – Вот! Сначала сборище. Посмотрите, какие лица! – На экране возникли собравшиеся в зале и часть президиума. – Тут все… военачальники, политики и даже ваш друг Маргеладзе… Вот он!

Телевизионщик как-то по-особому посмотрел на шефа, таинственно улыбнулся:

– А вот сейчас… сейчас вообще шок. Подарок судьбы.

Вывел на экран входящего в зал Зуслова и возникшую вскоре Любаню. Сделал звук погромче, предупредил:

– Небольшой фрагмент, чтоб не упали в обморок.

После того, как Кузьмичев просмотрел и прослушал встречу лидера с девушкой, Василий Петрович вопросительно посмотрел на него.

– Даем в эфир?

– Конечно. Как все это ни отвратительно, даем. За сутки до эфира приготовьте анонс. Выберите самые ударные куски.

Телевизионщик в сомнении покачал головой:

– Опасно, Сергей Андреевич.

– Но надо, чтобы программу посмотрели все!

– И все равно я бы обошелся без анонсов. Во-первых, бритоголовые могут пойти штурмом на студию. А во-вторых, тот же Зуслов может найти контрмеры.

– Какие?

– А черт его знает. К примеру, подключит влиятельные структуры и нам просто вырубят электричество. Или устроят налет какой-нибудь налоговой полиции.

– Значит, не будем сидеть сложа руки, будем подстраховываться. Охрану обеспечим, а насчет электричества и «какой-нибудь налоговой полиции» тоже что-нибудь придумаем. Мы ведь тоже не пальцем деланые. А, Василий Петрович?

Маргеладзе, пожалуй, никогда не был так раздражен и неврастеничен, как сегодня. Он быстро и резко покинул кабинет, вошел в приемную, на ходу бросил своему помощнику Ике:

– Зайди! – И вернулся обратно.

Тот, перестав кокетничать с секретаршей, проследовал в кабинет, замер, приготовившись слушать шефа.

Вахтанг зашел за стол, бессмысленно перебрал какие-то бумаги, уставился на помощника белыми глазами.

– Чего молчишь?

– А что я должен сказать? – не понял тот.

– Ты должен сказать, не звонил ли Важа. Ты должен сказать, не разыскали ли его мои люди. Ты должен сказать, не лежит ли его труп в земле и не жрут ли его черви!

– Ничего такого нет, батоно, – сказал Ика.

– Но кто-то занимается этим вопросом?!

– Конечно, батоно. Но результата пока нет.

Маргеладзе, упершись руками в стол, покачался всем телом, помолчал.

– Этой ночью от ипподрома должно остаться только пепелище. И развалины. Ты меня понял?

– Не совсем, батоно.

– Налет. Ночью будет сумасшедший налет на ипподром. Через час собери людей, обсудим детали.